Шевцов
Георгий Семёнович

Ветеран Великой Отечественной войны, награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени, медалью за Победу над Германией, доцент ПГНИУ, кандидат физико-математических наук, Почётный доцент механико-математического факультета Пермского университета, ветеран труда с 50-летним трудовым стажем.

«Когда началась Великая Отечественная война, мне исполнилось 16 лет. Я заканчивал второй курс Кунгурского лесотехникума. После выступления по радио В.М. Молотова о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну сразу началась всеобщая мобилизация. Вскоре и в нашем техникуме состоялся митинг, который вылился в запись добровольцев и отправку их на фронт. Митинг начался в десятом часу утра, а в пятом часу дня поезд со студентами-добровольцами нашего техникума двинулся на запад. В армию ушли директор и завуч техникума, несколько преподавателей и много студентов. Остались лишь те студенты, которые не доросли до призывного возраста. В нашем потоке из 175 студентов продолжили учёбу лишь два десятка студентов. Жуткое дыхание войны быстро дошло и до нашего тихого уральского города Кунгура. Начали прибывать эшелоны с эвакуированными, поезда с оборудованием и с ранеными красноармейцами перемещались в тыл предприятий.

В городе создавались госпитале. Один из них разместился в здании нашего техникума. Мы переселились в соседнюю школу и начали заниматься в вечернюю смену. Вся жизнь перестраивалась на военный лад. Вскоре была введена карточная система на продукты питания и плата за обучение. Ощущалась нехватка рабочих рук. Женщины и подростки заменяли на рабочих местах мужчин, ушедших на фронт. Студенты техникума работали в леспромхозах и сплавных рейдах. Видимо, тогда впервые студенты начали принимать участие в уборке урожая в колхозах.

Весной 1942-го года в нашем потоке началась производственная практика. Студенты-лесозаготовители направлялись на работу в леспромхозы. Я проходил практику в Кордонском лесоучастке. Приходилось выполнять разные работы, Среди них была даже заготовка авиадревесины. Ведь в то время фюзеляжи многих самолетов изготовлялись из авиафанеры. Студенты-водники стремились попасть на практику в бригады плотоводов, доставляющих лес по Каме и Волге в Сталинград, куда приближался фронт. Первая группа практикантов-сплавщиков, среди которых была и моя будущая жена Лиза Толмачева, успели доставить плоты леса в Сталинград и вернуться обратно, а следующая за ними группа сплавщиков уже осталась в Сталинграде и влилась в ряды его защитников. Вся жизнь проходила под лозунгом: «Всё для фронта, всё для Победы!»

12 декабря 1942-го года мы закончили учебу в техникуме по ускоренной программе. Я получил направление на работу и бронь. К тому времени мне исполнилось 17 лет, и я решил добровольцем уйти на фронт. Однако меня сначала зачислили курсантом-пулеметчиком в Пермское пулеметно-минометное училище, которое располагалось в Перми, в Красных казармах. Среди наших наставников в училище были офицеры, старшины и сержанты, уже побывавшие на фронте и продолжавшие службу в училище как выздоравливающие после ранений. Они хорошо знали, чему и как нас учить. Особое внимание уделялось физической подготовке. Занятия проводились в обстановке, приближенной к фронтовым условиям. Нас даже обкатывали танками, чтобы избавить от танкобоязни.

Страна готовилась к летним сражениям 1943-го года. Фронту требовалось пополнение. Большую часть наших курсантов досрочно, без присвоения званий направляли в действующую армию рядовыми солдатами в гвардейские части. Я тоже добивался отправки на фронт — и попал в 290-й гвардейский полк 95-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й гвардейской общевойсковой армии. Нас, новичков, распределили по несколько человек среди бывалых солдат, прошедших Сталинградскую битву. Армия уже была на марше. Ее передали из Степного в Воронежский фронт, и она сразу занимала боевые позиции под Прохоровкой на Белгородском направлении Курской дуги. Бои там были тяжёлые, ожесточенные и кровопролитные. На всю жизнь мне запомнилось Прохоровское сражение 12 июля 1943, которое оказалось величайшим танковым сражением Второй Мировой войны. Мне и теперь кажется что в тот день под Прохоровкой горели земля и небо. Через поля и балки на нас, казалось, нескончаемым потоком ползли «тигры» и «пантеры», извергая огонь и сея смерть.

В том сражении одновременно сошлись на небольшом участке Воронежского фронта более тысячи двухсот танков. На километр фронта приходилось свыше сотни немецких танков. Через нашу дивизию, занимающую по фронту участок около четырёх километров, пыталась пробить брешь в обороне армада немецких танков во главе с танковой дивизией СС «Мертвая голова». Вражеские танки поддерживала авиация, артиллерия и миномёты, прокладывая для них путь бомбами, снарядами и минами. За танками шла вражеская пехота. Мне казалось, что наш участок фронта бомбили не менее тысячи самолетов. Такое впечатление сложилось потому, что вражеские аэродромы находились, видимо, недалеко от линии фронта, и одна группа самолетов не успевала отбомбить, как к ней пристраивалась другая группа. Земля содрогалась от разрывов бомб, снарядов и мин, осыпались окопы и траншеи. В тот день под Прохоровкой был сущий ад. Всем было невероятно трудно. Повсюду смерть вырывала наших бойцов. Пехотинцы, рискуя жизнью, поджигали вражеские танки бутылками с горючей смесью, подбивали связками гранат, артиллеристы бомбили танки прямой наводкой с близкого расстояния. Пулеметчикам приходилось стрелять по смотровым щелям танков, по немецкой пехоте, идущей за ними. Доводилось испытать, что значит пропускать вражеские танки через свои боевые порядки и продолжать вести бой с наседающей пехотой и многое другое, от чего и через годы сжимается сердце и замирает душа.

Поэтому никому не поверю, что на войне не страшно. Для меня этот бой памятен тем, что к исходу этого страшного дня нас в пулеметном расчете осталось только двое, наш пулемет был раздавлен немецким танком, а меня и моего товарища этот танк заутюжил в пулеметной ячейке. Нас посчитали погибшими и отправили родным похоронки. Хорошо, что мы научились в Пермском училище рыть надежные узкие и глубокие пулеметные ячейки. Да и прохоровская земля оказалась настоящей защитницей — очень плотная, не позволившая танку продавить ячейку до дна. Откопали нас через несколько часов, на следующее утро солдаты другого подразделения, которому было приказано восстановить положение и вернуть утраченные позиции.

В сохранившейся справке № 9128965 отдела учета персональных потерь сержантов и солдат Советской армии записано: «По учетным данным отдела рядовой 290-го гв. с. п. 95-й гв. с. д. Шевцов Георгий Семенович, 1925 года рождения, значится погибшим 12 июля 1943 года. Похоронен: Весёлое Прохоровского района Курской области. Отец: Семен Андреевич проживал: Пермская обл., г. Кунгур, Ленинский с/с. совхоз № 1. Зам.начальника отдела Мартынов».

После этого сражения я воевал в своем 290-м гаврдейском полку еще недели две до своего первого ранения в ногу.

Мне часто задают вопрос: «Какие у Вас награды за бои на Курской дуге?» Самая большая для меня награда — это то, что я тогда каким-то чудом остался жив! Боевых наград у меня за те бои никаких нет. Вообще, пока я был на этой «огненной дуге», ни разу не видел и не слышал, чтобы кого-либо наградили. Теперь, например, известно, что за Прохоровское сражение звание Героя Советского союза присвоено лишь двум воинам, П.И. Шпетному (посмертно) и М.Ф. Борисову. Да и командующему Воронежским фронтом Н.Ф. Ватутину такое звание (посмертно) присвоено только через 22 года — в 1965-м году.

После ранения и лечения в госпитале я попал в 38-ю армию. Там меня зачислили курсантом армейских курсов младших лейтенантов. Учеба чередовалась с боями. Так мы дошли до Днепра. Курсантом я участвовал в битве за Днепр и Киев. Эти бои были такэе очень тяжёлыми. Мы форсировали Днепр через остров Казачий в составе сводной группы фронтового подчинения.

Тяжёлым для меня был и последний неравный бой с превосходящими силами отходящих от Киева гитлеровцев 6 ноября 1943-го года на южной окраине Киева. Тогда погибли трое из пяти пулеметчиков моего пулеметного расчета. После боя их похоронили в Киеве на площади имени Сталина на Крещатике. Меня в этом бою тяжело ранило в левую руку. Но я не оставил пулемета и продолжал вести бой до подхода основных сил наших курсов. За этот бой меня приставили к награде орденом Красной звезды. Награду эту я получил значительно позже — в 1947-м году.

Меня раненого, истекающего кровью, боевые друзья-разведчики наших курсов вытащили с поля боя и определили на время у местных жителей — наши боевые госпитали остались где-то далеко за Днепром. Поэтому я и лежал несколько суток в хате местных жителей без какой-либо медицинской помощи, лишь изредка приходя в сознание, пока друзьям-однополчанам не удалось устроить меня в какой-то импровизированный госпиталь, организованный киевлянами. К тому времени у меня уже развилось заражение крови — газовая гангрена. Однажды меня, видимо, посчитали мертвым и поместили в мертвецкую. Там я провел ночь. Наутро обнаружили, что я живой...

Наши курсы младших лейтенантов сразу после освобождения Киева вывели из боев и всем оставшимся в строю курсантам присвоили звания младших лейтенантов и распределили по частям командирами взводов. Мне, тяжелораненому, такого звания не присвоили. Так и на этот раз я остался рядовым солдатом. Вот и получилось, что начал я курсантом участие в боевых действиях с фашистами, курсантом и закончил.

С войны я вернулся в мае 1944 года рядовым солдатом, инвалидом второй группы, имея два ранения, практически с одной рукой, раненой ногой и вдобавок с глубокой дистрофией всего организма. Здоровье восстанавливалось чрезвычайно медленно.

К слову, мои фронтовые раны закрылись лишь в 1968 году. Чтобы я смог найти место в жизни, врачебная комиссия рекомендовала мне учиться на учителя. Так война определила мою судьбу на всю оставшуюся жизнь. По состоянию здоровья в Пермский госуниверситет на физико-математический факультет я решился поступать только через год после госпиталя в 1945-м году.

В 1950-м году окончил университет с отличием, затем аспирантуру в 1956-м году, защитил в 1958-м кандидатскую диссертацию по математике и проработал в вузах 50 лет, из них 40 лет в родном Пермском университете. Находясь уже на пенсии, обработал свои лекции и издал учебные пособия «Линейная алгебра: теория и прикладные аспекты» (576 стр.) и «Численные методы линейной алгебры» (480 стр.). Первая книга выдержала уже три издания, а вторая — два издания.

Жизнь продолжается. В 2008 году довелось снова побывать в Прохоровке, посетить места былых сражений. Теперь готовлюсь к встрече 70-летия Победы».